Что именно назвать чудом в этой истории – даже не знаю. То ли То, что произошло, то ли То, что Пережила, то ли То, что Стала Причиной счастья другого, сама обогатившись счастьем такого рода, а может, всё это вместе и составляет цельную картину счастья.
Дело было в прошлое воскресенье. Мы с моей подругой сидели за столиком в пиццерии, разговаривали, перекусывали. Народу довольно много. Чуть поодаль от нас за угловым столом семья. У них малыш полуторагодовалый, наверное. До них нам никакого дела, потому что с Людкой давно не виделись, и встреча долгожданная, тем для разговоров предостаточно, а времени, как всегда, не очень.
И тут ко мне, распахнув объятия, бежит этот малыш. Бежит так, словно увидел абсолютно родное существо, так, будто ждал и жаждал этой встречи гораздо дольше, чем сам прожил на этом свете. Бежит так, словно давным-давно я обещала с ним обязательно встретиться, несмотря ни на что, и мы встретились.
Я обняла его и прижала к себе. Про себя отмечаю, что обнимаю его совершенно искренне, без опасения запачкать блузку о его ручонки, в которых он держит кусочек жареного крылышка. Я обнимала его естественно и просто, безо всяких попыток быть хорошей, дружелюбной, правильной. Всё это было очень по-настоящему.
Маме малыша явно неловко от такого его душевного порыва. Извиняясь, она за руку увела его к своему столику. И через несколько секунд он вновь, раскинув свои ручонки в стороны, мчался ко мне!
Теперь я посадила его к себе на колени и прижала. Он смотрел на меня и не дышал. Широко раскрыв восхищенные глаза, он не шевелился. Его мама присела за наш столик.
– Он даже не дышит, – произнесла она.
– Наташка, он сейчас уснет у тебя на руках, – тихо произнесла Люда.
Мы все притихли, погрузившись в это тихое блаженство. Я не слышала ничего происходившего вокруг. Моя рука гладила его по голове, по ушку, по плечам, по грудке. А он смотрел на меня, как на божество. При этом абсолютно ничем меня не смущая, как будто я и есть то самое божество, к которому он взывал в своих мольбах. На тот момент ничего удивительного в этом не было.
Даже не знаю, что именно вывело нас из этого забытья, но мама со словами: «Себастьян, пойдем с мамой!», – увела его за свой столик.
А мы с подругой продолжили разговор, совсем немного удивившись такой реакции малыша на меня.
Малыш вернулся и в третий раз. Я вручила ему то самое крылышко, которым он меня угостил во время «первой» встречи. Он взял крылышко и с удовольствием стал смаковать, а я вновь посадила его к себе на колени, заверив подбежавшую маму, что я его ей обязательно верну и что она может за него не беспокоиться.
Не знаю, сколько он просидел у меня на коленях. Он сидел тихонечко, с таким же восхищенным взглядом, но уже дышал и откусывал от крылышка кусочки мяса. Мы с Людой пили чай, тихонечко разговаривали, я продолжала гладить его по голове, ушку, плечику и грудке, чуть сожалея о том, что мои руки могут быть для него слишком прохладными.
К Себастьяну подошли его старший брат с мамой.
– Он никогда себя так не вел раньше, – извиняющимся голосом произнесла мама.
Я улыбалась. Да и как я могла выразить ей словами то, что её малыш позволил мне почувствовать на себе суть богини: без эго, короны, какого-то представления о том, какой именно должна быть богиня… Только руки у меня были не такими теплыми в ответ на его нежность, восхищение и преданность…
